Я села написать эпилог к рассказу «Настоящий мужчина». Друзья, которым я прочитала первые две части, просили, настоятельно советовали, наконец, требовали окончания студенческой истории. План уже сложился, оставалась самая малость – изложить. Скажу честно, занятие это меня увлекло. С удовольствием села за компьютер, открыла папку с двумя предыдущими рассказами, и тут в дверь совсем некстати позвонили. Ну, почему так? Когда занимаешься любимым делом, вечно отвлекают. Пошла «на зов». Открываю без обычного «кто там». На улице стоял парнишка лет 18-19. Наверное, к младшему сыну. – Кости нет дома. – Я не к Косте. – И Валеры нет, – отвечаю, а сама думаю, что молод паренек для друга старшего сына. – Я не к Валере. Я к тебе. О как! А я, вроде, таких юных друзей не имею. Телефон свой налево-направо не раздаю. Адрес, тем более. Откуда сей юноша взялся? Да еще на ТЫ обращается. – Молодой человек, Вы, наверное, ошиблись? Я Вас в список друзей и знакомых не заносила. – Лена, ты меня совсем не узнаешь? Присмотрелась. Нет, не помню. Рост средний, спортивное сложение. Густые, слегка вьющиеся волосы, волосы красиво окаймляли лицо, скрывая уши. Кого-то он мне напоминает… Но лицо невзрачное, не пойми какое. Будто и нет его вовсе. Бывает же такое! – Я Вас не знаю, юноша. Вы ошиблись. Кого Вы ищете? Может, я могу Вам помочь в поиске? – люди, впервые оказавшись у нас в поселке, часто блуждают в поисках нужного дома. – Не ошибся. Я пришел к тебе. Неужели ты меня совсем не помнишь? – Нет, – говорю жестко, давая понять, что дальнейший разговор бессмысленнен. Почему открыла сразу, не спросив, как обычно «кто там?» Вот сейчас даст чем-нибудь по голове и войдет в квартиру грабить. Собственно, богатства никакого нет, но наркомана ничто не удержит в поисках денег для новой дозы. Для себя я решила, что парень наркоман. Наверное, так проще спрогнозировать разворачивающиеся действия. Сыновей-то дома нет, сама выболтала. Я потянула за ручку дверь, но парень со своей стороны сделал тоже самое. Он был сильней, и дверь распахнулась еще шире. Началось! Чем бы ему дать по голове? В крыльце ничего подходящего не увидела. Может, рвануть в квартиру, запереться изнутри? Пусть в крыльце остается, а я милицию вызову… – Это я, Павел, Паша, Павлик! – выкрикнул он. – Морозов? – и я снова попыталась закрыть дверь. – Какой Морозов? Павел, Паша Лактионов. Неужели не помнишь? Тааак… Приехали… Доигралась, писательница… Крыша отъезжает… – Юноша, не морочьте мне голову. Я милицию вызову! – Вызови! Вот тогда всё и прояснится. – Ты, видно, почитал мой дневник на mail.ru и решил приколоться над тёткой. Да? Но адреса своего я нигде не выкладывала, так что кончай свои глупые шутки и вали отсюда! – Узнаю. Всё такая же. Стоит рассердить тебя, и … – Не надо меня сердить! Уходи. Немедленно. – Лена, вот смотри! – и он протянул паспорт, открытый на странице с фотографией. Смотрю и глазам своим не верю. Лактионов Павел Евгеньевич, 1964 года рождения, место рождения – город Андропов, Ярославской области, паспорт выдан и т.д. Документ, как документ. Все пункты заполнены правильно, подпись владельца паспорта, подпись начальника РОВД, печать – всё как полагается. Это я, как дипломированный документовед, говорю. Стоп, документовед! Паспорт гражданина СССР! Ой, мамочки! Мне поплохело. Я влипла в очень неприятную историю. Либо схожу с ума. – Не сходишь с ума, – будто прочитав мои мысли, сказал парень. – Я пришел из прошлого. Это я схожу с ума. Я нарушил неписанные правила. Но ты разбудила воспоминания своими рассказами. Мне очень захотелось тебя увидеть, посмотреть, какая ты стала. Возраст наложил отпечаток, но ты такая же, как тогда. Заводишься внешне, когда внутри всё сжимается от страха. Не бойся меня! Я не хочу, да и не могу причинить тебе зла. Я только хочу поговорить с тобой. – Так не бывает. Путешествие во времени – это фантастика. «Павел» молчал. – Ты сын Павла? Только такое объяснение я приемлю. – Ага, и папа мне всё рассказал. – А вот сейчас и проверим, всё или не всё, – я уже забыла про свои опасения и решила докопаться до истины. – Если ты – Павел, то должен знать, кто был тогда деканом нашего факультета? – вопрос легкий, но пока только он мне пришел на ум. «Павел» тут же ответил: « Касимов». – Кто был старостой моей группы? – Славина. – Она была замужем? – Дважды разведенная. – На каком троллейбусе я ездила в университет? – На пятом АВТОБУСЕ. – Как звали мою маму? – Светлана Федоровна. – Сколько лет было моему брату? – У тебя не было брата! Ты единственная дочка в семье. – Что тебе от меня нужно? Игра в вопросы и ответы закончилась. Он стоял, молча, и смотрел на меня как на умалишенную. – Я же сказал, хотел тебя увидеть. – Увидел. Всё? Можем попрощаться, – и я в третий раз попыталась закрыть дверь. И снова безуспешно. Реакция у него была отменная – дверь даже не шелохнулась. – Мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, давай куда-нибудь пойдем, посидим, и я расскажу тебе, что мне нужно. Пойдем туда, куда скажешь, где считаешь безопасно, хотя я не грабитель и не наркоман. – Хорошо, пойдем! Но поедем на автобусе или на маршрутке,– мне, видно, совсем поплохело, если я выслушиваю его бред и принимаю в нем участие. Как китайцам – чем хуже, тем лучше. – Как скажешь. Я жду тебя у дороги. И он пошел. Можно перевести дыхание, закрыть дверь и поставить себе плюс за самообладание в сложной психологической ситуации. И еще можно и нужно позвонить в милицию. Вон он, стоит у дороги, поглядывает на окна дома. А я вместо этого начала одеваться. Краситься не стала, некогда. Да и для кого? Для призрака из прошлого? Нет, как это может ужиться в одной голове? Я понимаю, что всё, что со мной происходит, – бред, сумасшествие, и в то же время отношусь к ситуации вполне нормально, как к реальной. Вспомнилась фраза: мозг – это орган, которым человек воображает, что думает. Это про меня. Собравшись, я написала записку сыновьям: «Я ушла в кафе «Капуччино» с Лактионовым Павлом Евгеньевичем, 1964 года рождения, место рождения г. Андропов Ярославской области. На всякий случай». И пошла, бог знает, куда, бог знает, с кем… Так называемый Павел ждал меня и, услышав, мое приближение по скрипу снега, повернулся на звук и пошел мне навстречу. – Спасибо, Лена. Ты уверена, что нам лучше в «Капуччино» пойти? – Теперь уже не уверена, но менять ничего не буду, – а про себя подумала: куда написала в записке, туда и пойдем. И направились к остановке. Автобуса ждали недолго. Проехав три остановки, вышли, и я повела его к кафе. Кафе – слишком громкое название для этого заведения – кафешка, не более. Но чисто, пахнет вкусно. Если повезет, сядем за столик в нише и будем сидеть, как в отдельном кабинете. Столик был свободен, посетителей немного. Уселись, сделали заказ, и в ожидании молчали. Я смотрела на него (Павлом я не могла назвать его даже «про себя») и удивлялась, какое невзрачное у него лицо. – Это не потому, что не помнишь, а потому что не описала его подробно в рассказе. Только контуры наметила. Он пугал меня своей проницательностью. Да, какое, проницательностью – чтением моих мыслей. – Можно подумать, если бы я разрисовала тебя в красках, то лицо было бы выразительнее? – Конечно. – Угу. Может, сейчас этот недочет исправить? – криво усмехнулась я. – Попробуй! – он тоже усмехнулся в ответ. – Ни компа нет, ни бумаги … – А ты мысленно. Ты же всё сначала в уме придумываешь. Припомнила: глаза серые, волосы русые, нос почти греческий с небольшой горбинкой, губы чувственные, уши… Ушей у Павла я не видела – они были закрыты волосами. Я бросила взгляд на своего визави и чуть не вскрикнула. Лицо проявилось! Стало таким, как я нарисовала его в уме. Только волосы немного светлее бы надо, светло-русые. И они тотчас посветлели. Вот так, да? Ну, тогда получи, фашист гранату. А вслух сказала: «Рыжие усы и рыжая кудрявая борода!» Борода с усами появились. – Не хулигань. Не было же бороды, и усы не носил. – А мне так хочется. Фантазия автора. – Правильно поняла. Что ты будешь думать о персонаже, то и будет отражаться на внешней его оболочке. – Персонаж? Ты персонаж? – Да, всего лишь персонаж, твоё детище. – Здравствуй, сынок! Я хамила. Но если меня так нагло разводят, могу и я себя не стеснять в выражениях. На что этот Лжепавел рассчитывает? Довести меня до тихого помешательства? А смысл? Что с меня возьмешь? Ни золота, ни бриллиантов на мне нет. Квартира неприватизированная – не заставишь переписать неизвестно на кого. Или я уже того…, и это мой бред? Тогда остается порадоваться, что я еще понимаю, что схожу с ума. – Ну, что ты на это ответишь, дорогой? – Ты в здравом уме. Просто в твоей голове не укладывается, что такое может произойти. Ты помнишь, что написала в одном из комментариев к рассказу?
Как же, помню! Можно подумать, я запоминаю все свои комментарии. Да и голова в последнее время у меня была занята другим. Я помню почти наизусть только дипломную работу. Она вытеснила почти все другие файлы памяти. И не удалить. Официантка принесла мороженое и кофе. Мороженое слишком холодное, надо подождать пока согреется, чтобы горло не заболело. А кофе было обжигающим. Я такое пить не могу. Пусть немного остынет… Все-таки решила припомнить, что же я писала в ответ на отзывы… Наверное, он этот имел в виду?
– Я не знаю, что делают мои персонажи за пределами рассказа… – произнёс Павел. –Ты хочешь сказать, что они вот так, запросто приходят к своим создателям за жизнь поговорить? – Не знаю, как ведут себя персонажи других авторов, даже твои, не знаю, как поведут себя. Но МНЕ захотелось с тобой увидеться и поговорить. И попросить лицо. Я не хочу быть человеком без лица. – Ты его получил. Что еще? – Продолжи, пожалуйста, рассказ! Я хочу встретиться с Леной. Ты не представляешь, как я живу. Я вижу ее, но не могу с ней встретиться. Насколько я приближаюсь к ней, настолько она от меня удаляется. – Где вы ЖИВЁТЕ? – Это не конкретное место, а скорее некое замкнутое пространство, равное объему твоих рассказов. И населено оно только персонажами этих рассказов. – Значит, И Лена, и Игнатовский, и папа – все там? Почему тогда ты не можешь ТАМ встретиться с Леной? – я всё больше приходила к выводу, что сошла с ума: разговариваю со своим персонажем, интересуюсь жизнью других своих героев… Палата № 6. – Да как ты не понимаешь?! Ты же не написала о нашей встрече! – он прямо негодовал от моей тупизны. – А если бы написала, то вы, можно подумать, встретились бы? – Конечно. Все, что ты напишешь или подумаешь о своих героях, исполняется. Становится все интересней и интересней. Надо, пользуясь моментом, выспросить Павла о своих персонажах. Может, его рассказ подбросит идею для нового опуса? Чувствуя абсурдность ситуации, я не могла удержаться от любопытства. Женщина! – Скажи, а Лена и остальные имеют лица? – Нет. Ты поскупилась на описание их внешности. Тебе были важней отношения, чувства. – Это плохо? – Не знаю. Для читателей, наверное, хорошо. Рассказ не загроможден длинными описаниями. Не все их любят. А для нас наоборот. Представь себе женщину без лица? – Трагедия, – улыбнулась я и принялась за мороженое. – Ни подкраситься, ни сравнить себя с другими. А ты знаешь, как они выглядят? – Я чувствую. ТАМ все на чувствах. Пока на чувствах. Я теперь буду еще и видеть. Думаю, и другим захочется. Оп-па! Теперь, что же, и остальные потянутся с визитами? Загородный Сад мне обеспечен, к гадалке не ходи. «Павел» ни к кофе, ни к мороженому не притрагивался. Призраки не употребляют пищу, вспомнила я, но продолжила распрос: – Почему ты думаешь, что захочется? Как они узнают, что ты обрел лицо? – Я же сказал, что всё на чувствах, на подсознательном уровне. – Про подсознание не говорил. – А то не понятно? Ты слышала про коллективный разум? ТАМ, у нас он и имеет место быть. Что знает и чувствует один, знают и чувствуют остальные. – Тогда скажи, что чувствует Лена? – Что ты написала, то и чувствует: обиду на меня за то, что поверил сплетням, разочарование во мне, ненависть к Игнатовскому. Но всё в пределах повествования. – Вы не общаетесь между собой? – Благодаря тебе, я могу разговаривать с Игнатовским и с папой. Но с Генкой мы не говорим, не о чем и не хочется. А с папой всё об одном и том же: почему не поехал выступать на соревнования. По тексту. – То есть, все, кто обозначен в рассказе, там есть? А Слепнева? – Она как призрак. Знаем, что она есть, но не видели. Папа появляется изредка, ты о нем в рассказе только однажды упомянула. Ой, как стыдно! Родного отца упомянула мельком, и теперь он без лица. Я задумалась, вспоминая его фотографии из семейного альбома. На последних фото он выглядит не очень. Во времена описываемых событий он был моложе. Но снимки тех лет мне тоже не нравились. Вот фото 26-летнего парня, до женитьбы мне очень нравилось. Красавец, как голливудский актер! – Пусть будет таким, – вернул меня к «действительности» Павел. Я кивнула вместо ответа. – А другие пусть остаются, какие есть. Паша, у меня есть еще два рассказа с другими персонажами. Ты про них ничего не знаешь? – меня распирало любопытство. Когда еще представится такой случай? – Мы, твои персонажи, все про всех знаем. Я же сказал тебе про коллективный разум. Но с ними мы не можем пересекаться – они герои другого повествования. Мы соседствуем как за пуленепробиваемой стеклянной перегородкой. В гости не ходим, – усмехнулся Павел. – Как они поживают? – я спрашивала про своих героев, как о реальных людях. – Ольга ждет ребенка. Шурик после последнего случая стал импотентом. Нина с Юрой – любовники. – Что?! Ты же говорил, что всё в пределах рассказа. Я этого не писала! – Но думала. И хотела написать, но почему-то не стала продолжать. Потеряла интерес? – Нет. Не хотела, чтобы читатели разочаровались в Нине. Она получилась очень положительная. Женщинам понравилась… Но я ведь только в мыслях продолжение «написала», – жалобно посмотрела на Павла, ища сочувствия. Но он был жесток: – Умерла, так умерла! Уже ничего не изменить. – А я возьму и напишу продолжение, «Без любви» -3. – Не думаю. Ты уже к ним охладела, – и мы замолчали.
Вот так! Ты пишешь, стараешься, а потом приходит кто-то, называющий себя твоим персонажем, и безжалостно рассказывает о последствиях твоей фантазии. Это похоже на муки совести, на спор со своим вторым Я. Он выпросил для себя, лицо, рассказал о других моих героях, так почему не исчезает? Что ему еще от меня нужно? Я подняла на него глаза. Он ел растаявшее мороженое. Ел как обычный человек. Ничего сверхъестественного. Павел тоже оторвал взгляд от мороженого. Он смотрел на меня так, будто ждал приговора. И я ВСЁ поняла! – Нет! – почти выкрикнула я и почувствовала, как на крик оглянулись сидевшие неподалеку от нашего столика посетители. – Нет. Даже не думай. – Почему? Мы всё переиграем, исправим ошибки молодости и будем счастливы. – Ты хочешь, чтобы я сошла с ума? Чтобы поверила в ту ахинею, что ты мне наплел? Мальчик, я на мамбе столько сказок наслушалась о том, как мы полетим к звездам, и кто-то подарит мне самую яркую звезду, что твое предложение становится в один ряд с подобными. А прорвался ты в реальность только благодаря тому, что я, слышишь, Я! слишком углубилась в воспоминания. Но как поется в песне «Нам рано жить воспоминаниями». Мне не 90 лет, и жизнь продолжается. Он смотрел печально, но меня его печаль уже не трогала. Я поняла, что не тронулась умом, и мне нужно как можно быстрее избавиться от своего персонажа. Но как? Своими «откровениями» он удерживал меня, как планета удерживает своим притяжением спутник. «Павел» подпитывал своими рассказами мое дальнейшее любопытство, умело играл на моих чувствах. Выход нашелся сам. Мне захотелось в туалет. Дальше случилось, как в дешевом детективе. Классика! Извинившись, я вышла из-за стола и направилась к выходу из зала. Как правило, туалеты располагаются рядом с гардеробом в подобных заведениях. Посетив «тайную комнату» Я оделась и быстро покинула кафе. Дверь в зал была без стекол, и мой спутник не мог видеть моих действий. Но мог знать мои мысли, как он говорил. Да полно ли? Теперь, когда я провела жирную черту между воспоминаниями и реальностью, вряд ли он сможет телепатировать. Я голоснула маршрутку, чтобы быстрее покинуть это место. От остановки – почти бегом к дому. Больше всего я боялась, что, подойдя к дверям, вновь увижу «Павла», но усилием воли я гнала эту мысль прочь. Больше ничего сверхъестественного со мной не произойдет! И на фиг эти рассказы! До добра они не доведут. Отпирая дверь, огляделась по сторонам. Никого, ничего подозрительного. Заперлась на все замки. Дома всё проверила, заглянула во все шкафы и углы. Со стороны посмотреть – ищу то, не знаю что. Убедившись, что в квартире никто в мое отсутствие не побывал (а вдруг?), пошла принять душ. Теплая вода меня успокоила и смыла остатки беспокойства. Я прилегла на диван, сон навалился как-то сразу. Но, проваливаясь в него, почувствовала резкий толчок как бы изнутри себя, и проснулась. Что опять? Неееет!!! Я не хочу!!!
В комнате у сына раздавались звуки битвы сетевой игры, а он кому-то говорил по скайпу: «Миха, бафни меня, а то сдохну!»
Это мне всё приснилось что ли? Уффф… Неужели писатели испытывают то же самое? Неужели нельзя избавиться от созданных тобою персонажей? Теперь понятно, почему часть писателей сходила с ума, другие сжигали рукописи, а некоторые доходили до суицида. Единожды созданные персонажи врываются в реальную жизнь автора, вносят смуту в его сознание. И несчастные творцы, не видя выхода из ситуации, обращаются к радикальным мерам. Тогда я не буду больше писать. Ни строчки!
СКАЗОЧКА 2010 
